Колумбы иных миров - Страница 63

Текалипоку попытался спасти положение — так утопающий в панике хватается за соломину. Он разразился гневной истеричной речью, клеймил самозванцев, осмелившихся присвоить имя бога, каялся слезно, что не распознал обман сразу, что побоялся разочаровать любимый народ и потому утаил ужасное открытие, а злодеев решил покарать сам… В какой-то момент Текалипоку показалось, что ему начинают верить.

Но тут произошло совсем уж невозможное. Бог, в которого жрец не верил, ЯВИЛСЯ…

Он был огромен и страшен. Он выполз из храма, едва протиснувшись в двери. Его длинное тело извивалось кольцами в завораживающем танце, чешуя сверкала медью в кровавых лучах заката, вдоль хребта и воротником вокруг шеи топорщились яркие перья, грозное шипение вырывалось из разверзнувшейся пасти, оснащенной острыми ядовитыми зубами и жутким раздвоенным языком. Таков был змей Кукулькан… Но миг — и на месте чудовищного демона возникло двуногое существо исполинского роста, голое, лысое, с косым обрубком отливающей медью бороды…

Бог был ужасен во гневе своем. Бог проклял Текалипоку за вероломство и жестокость, унаследованные от предков, таких же жестоких и вероломных тварей.

Спустя несколько минут у народа ица появился новый верховный ах кин, а сердце прежнего трепетало, отсчитывая последние удары, на золотом блюде…

— Ну что, прекрас-сно я с-с-с ним рас-с-справилс-с-ся?! — Кукулькан дружески подпихнул Орвуда в бок, отчего тот едва не свалился наземь. Очень уж огромным стал демон — чуть ли не с дерево!

— Слов нет! — ухмыльнулся гном. — Куда мне до тебя! Но не думай, я тоже старался как мог, имя твое не посрамил, кого хочешь спроси. Кстати, когда это ты успел так вымахать? Вроде с нас ростом был.

— Нравит-е-с-ся? — Змей (к слову, он уже успел задрапироваться в красивые шерстяные одеяла местного производства) для наглядности встал и вытянулся во весь свой гигантский рост. — Мой любимый раз-с-с-смер! И впечатляет, и не с-с-слиш-ш-ш-ком громоз-с-с-с-тко! — И обернулся к Хельги: — Рекомендую для начинающ-щ-щих!

Демон вздрогнул.

— Нет, спасибо. Я пока не дорос морально.

— Мож-ш-ш-шет, ты и праф-ф-ф, — легко согласился змей. — Общ-щ-щ-атьс-с-ся прощ-щ-ще так… — Он стремительно уменьшился до размеров простого смертного.

Общение продлилось за полночь. Во дворце халач-ви-ника снова был пир, и проголодавшиеся боги, как истинные, так и самозванцы, не устояли перед искушением отужинать.

Но на ночь не остались — Хельги взбунтовался. Ночевали под открытым небом, под писк местных кровопийц, — зато на воле! Кукулькана с ними уже не было. Воспользовавшись привычной для глаз темнотой, змей отправился по своим божественным делам, накопившимся за сотни лет. А наутро они ушли. Подальше от надоевших мест…

Какой день, не знаю, сбился со счета.

Спросил Аолена — он тоже сбился со счета. Значит, дело безнадежно. Временные ориентиры утрачены безвозвратно, начинаю новый отсчет. Записей я не вел дней шесть-семь, так мне представляется. Сперва ленился, потом не до них было. За это время много всего произошло — перечислять не стану. Возможно, по прошествии лет мне и захочется заняться мемуарами, но только не теперь. Упомяну лишь, что мы свели знакомство с богом Кукульканом. Такое забавное имя! Энка у нас особым тактом не отличается, она так прямо ему и сказала: «Зовут тебя по-дурацки, прямо как орка!» К счастью, тот не обиделся (у него вообще очень хороший, уравновешенный характер). Сказал только, что Кукулькан — это прозвище, полученное от людей ица. А, к примеру, люди инка, те, что остались в другом мире, называли его еще хуже — Кетцалькоатль. Язык можно сломать! Нормальным не выговоришь, не то что раздвоенным! Энка так прямо и сказала: «Хрен редьки не слаще!» Она любит народную мудрость. Жаль, что сама умнее не становится.

Меридит спросила Кукулькана, как его назвали при рождении. Но он сказал, что уже не помнит. А ведь он считается молодым богом. Неужели и мне суждено дожить до таких лет, что собственное имя забуду? Вот ужас! Пока по мню, надо на всякий случай записать где-нибудь в надежном месте. Татуировку, что ли, сделать?

В гильдии, да и вообще в войсках, носить на себе собственное имя считается дурной приметой. Помню, когда мы еще служили в пехоте, командование придумало выдать каждому бойцу жестяной медальон с его именем и прочими данными. Чтобы легче было опознавать трупы: у противника имелись боевые драконы, а после них понятно, что остается, — угли одни. Сделано это было с благими намерениями — обеспечить достойное погребение, передать заработок осиротевшему семейству и все такое… А что толку? После первой же атаки обнаружилось: трупы отдельно, на поле боя, а медальоны отдельно, в расположении тысячи… Впрочем, их (трупы) это не спасло. Хотя как знать? Возможно, держи мы медальоны при себе, трупов было бы больше.

Да, пожалуй, мне не стоит рисковать, ведь бессмертие мое пока не доказано. Безопаснее будет выбить имя на какой-нибудь крепкой скале и сделать татуировку типа «Забыл, как тебя зовут, — отправляйся туда-то и прочти»…

И зачем я поделился этой мыслью с родными и близкими? На смех меня подняли. Нет, что ни говори, смертным заботы демонов не понять! Надо было с Кукульканом посоветоваться. Эх, как бы мне от этой демонической напасти совсем избавиться? Ведь есть же способ!

Вот удивительная вещь! Когда я только начинал писать дневник — от одной мысли тошно делалось. А теперь привык настолько, что даже рад вновь взять его в руки. Пожалуй, мне его здорово не хватало в последние дни. Особенно в подземелье, когда я думал, что утратил все записи навсегда… Так что профессор Донаван своего добился. Я стал очень собранным и организованным. Надеюсь, он останется доволен.